Аннотация
Статья посвящена сравнительному исследованию употребления перфективного имперфекта в древнерусском и старославянском языках. Анализируются основные и периферийные значения данной видо-временной формы, а также семантические и контекстуальные факторы, мотивирующие ее употребление. Форма перфективного имперфекта представляет собой достаточно редкое архаическое явление в древнеславянских памятниках, тем не менее, исследование периферийных явлений важно для уточнения наших представлений о состоянии видо-временной системы в древнейший период.
Abstract
This paper deals with the use of the perfective imperfect as attested in Old Church Slavonic compared to its use in Old Russian. The meaning of the perfective imperfect and some contextual and semantic factors that determine the use of this specific form are discussed. Although this specific archaic verb form does not appear very often in the old Slavic texts, its analysis plays an important role for understanding the verbal aspect system in Old Russian an Old Church Slavonic.
This is a preview of subscription content, log in via an institution to check access.
Notes
Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда (проект № 16-18-02095), предоставленного Институту русского языка им. В. В. Виноградова РАН.
Вопрос о состоянии видовой системы в древнейший период остается одним из наиболее дискуссионных вопросов, не поддающихся простому решению. О том, что представляла собой категория вида в древнерусском и старославянском языках, высказывались самые разные точки зрения. Мнения исследователей варьируются между двумя противоположными тезисами о наличии вида и его отсутствии. Исследователи прошлого века, например, Вайан (2002[1948], c. 352), Маслов (1954, c. 167), Хабургаев (Горшкова и Хабургаев 1997, c. 297–298), часто склонны были отождествлять древнее состояние категории вида с современным, не видя принципиальных различий. В последнее время, напротив, как кажется, вслед за работой (Bermel 1997), довольно широкое распространение получил тезис об отсутствии категории вида в древнерусском до XIV в. На наш взгляд, при решении этого вопроса важно четко понимать, идет ли речь об окончательной грамматикализации видовой категории или о видовом значении тех или иных основ в реконструируемый период. Разумеется, о грамматикализации вида в ранний период говорить не приходится (это довольно поздний процесс), прежде всего ввиду неполного охвата лексики. Тем не менее представляется, что применительно и к древнерусскому, и к старославянскому языкам можно говорить о различении совершенного и несовершенного видов, несмотря на то, что видовая система еще находилась в стадии формирования и не была тождественна современной. Аналогичное мнение высказывается, например, в Зализняк (2004, с. 177). На наш взгляд, опора на морфологический (набор образуемых видо-временных форм) и семантико-функциональный (встречаемость / невстречаемость глагольных основ в тех или иных контекстах) критерии практически всегда позволяет определить видовое значение конкретной глагольной основы (или ее неохарактеризованность) в реконструируемый период. В дальнейшем мы будем пользоваться терминами совершенный и несовершенный вид по отношению к древнерусскому и старославянскому, прежде всего имея в виду аспектуальное поведение глаголов, см. об этом также в Мишина (2012, c. 219–220).
Подробный обзор существующих точек зрения и их аргументацию см. в Живов (2016, c. 608–611).
На то, что в Супр. перфективные имперфекты встречаются довольно часто, указывал еще Вайан (2002[1948], c. 379–380).
Об употреблении перфективного имперфекта в отрицательных контекстах см. ниже в разделе 2. В Мар. и Зогр. форм имперфекта СВ в кратно-перфективном значении нет, но есть примеры с имперфектом от глагола дати при отрицании. По поводу видовой принадлежности глагола дати в древнерусском и старославянском высказывались разные точки зрения. На наш взгляд, уже начиная с древнейшего времени, глагол дати можно считать глаголом СВ, см. об этом подробнее в Мишина (2012, c. 231–236), поэтому имперфекты от этого глагола рассматриваются наряду с остальными имперфектами СВ.
Оба памятника новгородские. Как уже упоминалось выше, по свидетельству А. А. Зализняка, в памятниках новгородско-псковской зоны перфективный имперфект употреблялся редко (Зализняк 2008, с. 98–99).
Именно контексты с имперфектами под отрицанием часто приводились в качестве доказательства видовой неохарактеризованности ряда глаголов в работах А. А. Потебни (Потебня 1941, с. 46–56) и других исследователей.
‘Презенс напрасного ожидания’ сохранился в современном русском языке и выделяется исследователями в качестве частно-видового значения презенса СВ. Однако в современном языке есть синтаксические ограничения: требуется сочетание с наречиями никак, все никак, нигде, если речь идет о ‘напрасном ожидании’ единичного действия, ср.: Все никак не соберусь отнести часы в ремонт, и сочетание с наречием никогда или отриц. част. ни, если речь идет о ‘напрасном ожидании’ повторяющегося действия: Он никогда вам не поможет. В древних текстах такого ограничения на сочетаемость нет.
Показательно, что значение ‘напрасного ожидания’, возникающее при отрицании, в древних памятниках выражается не только формами презенса и имперфекта, но также формами действительного причастия настоящего времени, см. об этом в Мишина (2012, c. 228–237).
Статистику по памятникам, а также более подробный анализ материала см. в Мишина (2012).
Маслов отмечает, что данное значение (в терминологии Маслова—‘значение отрицаемой возможности’) встречается у перфективных имперфектов в Супр. (Маслов 1954, с. 114–115).
Литература
Вайан, А. (2002[1948]). Руководство по старославянскому языку. Москва.
Горшкова, К. В., & Хабургаев, Г. А. (1997). Историческая грамматика русского языка. Москва.
Живов, В. М. (2016). История языка русской письменности. (Том 1). Москва.
Зализняк, А. А. (1990). Об одном употреблении презенса совершенного вида («презенс напрасного ожидания»). В Z. Saloni (ред.), Metody formalne w opisie języków słowiańskich (Dissertationes Universitatis Varsoviensis, 399, c. 109–114). Białystok.
Зализняк, А. А. (1993). Презенс совершенного вида в значении «презенса напрасного ожидания». В В. Л. Янин & А. А. Зализняк, Новгородские грамоты на бересте (Из раскопок 1984–1989 гг.) (c. 275–279). Москва.
Зализняк, А. А. (2004). Древненовгородский диалект (Второе издание, переработанное с учетом материала находок 1995–2003 гг.). Москва.
Зализняк, А. А. (2008). «Слово о полку Игореве»: Взгляд лингвиста (3-е изд.). Москва.
Маслов, Ю. С. (1954). Имперфект глаголов совершенного вида в славянских языках. Вопросы славянского языкознания, 1, 68–138.
Мишина, Е. А. (2012). «Ситуация напрасного ожидания» и отрицание. Русский язык в научном освещении, 2(24), 219–241.
Мишина, Е. А. (2015). Семантика глаголов и семантика времен в древнерусском и старославянском языках (в свете взаимодействия с аспектуальной семантикой). В Аспектуальная семантическая зона: типология систем и сценарии диахронического развития. Сборник статей V Международной конференции Комиссии по аспектологии Международного комитета славистов (c. 164–170). Киото.
Падучева, Е. В. (1996). Семантические исследования. Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива. Москва.
Петрухин, П. В. (2001). Syntaxis verbi: Консекутивный имперфект в ранних восточнославянских летописях. Русский язык в научном освещении, 1, 219–238.
Потебня, А. А. (1941). Из записок по русской грамматике. Том IV: Глагол. Местоимение. Числительное. Предлог. Москва.
Bermel, N. (1997). Context and the lexicon in the development of Russian aspect (University of California Publications in Linguistics, 129). Berkeley.
Author information
Authors and Affiliations
Corresponding author
Rights and permissions
About this article
Cite this article
Mišina, E.A. К изучению перфективного имперфекта в древнерусском языке (в сопоставлении со старославянским). Russ Linguist 41, 1–15 (2017). https://doi.org/10.1007/s11185-016-9173-x
Published:
Issue Date:
DOI: https://doi.org/10.1007/s11185-016-9173-x